История штыка в русской армии ведет свое начало от Петра I, когда введение еще в 1709 году штыка вместо багинетов сделало ружье вполне пригодным для действий в бою огнем, прикладом и штыком. Теперь не надо было отделять штык перед каждым новым выстрелом и заряжанием ружья. Соединение штыка с ружьем значительно увеличило наступательную силу русской пехоты. В отличие от западноевропейских армий, использовавших штык как оборонительное оружие, в русской армии он применялся в качестве наступательного оружия. Мощный штыковой удар стал неотъемлемой частью тактики русской армии.Тактика умелого сочетания огня со штыковым ударом достигла своего расцвета в русской армии во времена полководческой деятельности А.В. Суворова. “Пуля дура, штык – молодец”; “Пуля обмишулится, а штык не обмишулится”; “Береги пулю в дуле: трое наскочат, первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун!” – эти изречения талантливейшего русского полководца давно стали народными пословицами. Их часто повторяют, доказывая, что Суворов предпочитал штык пуле. Действительно, он целеустремленно учил своих солдат владеть “холодным ружьем”, но наряду с этим, в славной истории русской армии запечатлено и требование Суворова к нашим солдатам об овладении “искусством цельной стрельбы”. В своей “Науке побеждать” полководец писал: “Береги пулю в дуле, для пальбы стреляй сильно в мишень… Для сбережения пуль каждого выстрела всякий в своего противника должен целить, чтобы его убить… Мы стреляем цельно…” Практикуя стремительный штыковой удар, Суворов считал, что успех атаки напрямую зависит от меткой стрельбы. “Пехотные огни открывают победу”, – говорил он. Один из русских офицеров, участников суворовского похода в Италию 1798-1799 годов, описывает, как русские отборные стрелки – егеря, сочетая огонь со штыковым ударом, обращали в бегство наполеоновские войска: “Стрелков французских было более чем втрое против нас, и пули их стали носиться между нас, как овода в летнюю пору. Охотники выждали и, подпустив врага шагов на полтораста, пустили губительный огонь свой. Ни одна пуля не пошла на ветер: цепь врага видимо обредела, она приостановилась… Прицельный батальонный огонь нашей линии вырывал из густых рядов врага ежесекундно десятками, и … Сабанеев, заметив, что стрелки врага довольно далеко отделились от своих колонн, двинул в цепь остальные два взвода охотников и, сблизив роту егерей, приказал бить в барабан первое колено егерского похода. С первым же звуком этого желанного боя охотники кинулись на врага, и закипела штыковая молодецкая русская работа; минуты через четыре французики опрометью неслись уже назад…” Так действовали суворовские чудо-богатыри на полях Европы, под суровыми стенами Измаила, на снежных вершинах Альп. И слава русской пули присоединилась к славе русского штыка. Именно на это обстоятельство было обращено самое пристальное внимание и в Красной Армии как в предвоенный период, так и во время Великой Отечественной войны. Как писал в начале в 1930-х годов один из советских военных деятелей той эпохи, начальник учебно-строевого управления ГУ РККА Л. Малиновский: “Для этого имеется достаточно оснований как в природе боя, так и в природе основной массы нашего красноармейца-бойца. При этом главнейшее место следует отвести воспитательному значению этой отрасли боевой подготовки. Опыт войны гласит, что еще до настоящего времени штыковой бой и, во всяком случае, готовность к нему, еще очень часто являются решающим и заключительным элементом атаки. Этот же опыт свидетельствует о значительности потерь в рукопашной схватке как в силу нападения штыка, так и вследствие неумения использовать штык. Ведение ночного боя, действия разведчиков, рукопашная схватка, заключающая нередко атаку, комбинация удара гранаты и холодного оружия – все это создает такую обстановку, которая требует должной выучки мирного времени для всякой армии, желающей обеспечить победу в сражении и достижение ее не большой, а малой кровью”. Боевой устав пехоты РККА однозначно требовал: “Конечная боевая задача пехоты в наступательном бою – разбить противника в рукопашной схватке”. При этом приоритетная установка для соответствующей боевой подготовки красноармейцев была выражена очень образно: “Надо твердо внушить всем, что во время атаки идут вперед для того, чтобы убивать. Всякий атакующий должен выбрать в рядах противника себе жертву и убить ее. Ни один человек, попадающийся на пути, не должен быть оставлен без внимания, будь это бегущий, идущий, стоящий, сидящий или лежащий. Стреляй и бей каждого так, чтобы он больше никогда не встал! Достигнуть же этого может только тот, кто к этому будет соответствующим образом и постоянно готовиться. Только сильный, ловкий и хорошо тренированный (до автоматизма) боец, умеющий правильно сочетать действие огня и штыка (лопаты, кирко-мотыги, топора, ноги, кулака), будет способен сам убивать и побеждать. В противном случае каждого ждет печальная участь – смерть. Теперь нет никакого сомнения в том, что во многих атаках, а в ночных – обязательно, наши противники будут искать победы в штыковом ударе, а потому мы обязаны уметь противостоять этому удару своим более сокрушительным ударом”.
Красноармейцев учили, что их штык – оружие наступательное, а сущность штыкового боя трактовалась следующим образом: “Опыт войны показал, что многие бойцы были убиты или ранены только вследствие неумения соответствующим образом использовать свое оружие, особенно штык. Штыковой бой является решающим фактором всякой атаки. Ему до последней возможности должна предшествовать стрельба. Штык есть главное оружие ночного боя”. Красноармейцев учили, что в рукопашном бою отступающего противника следует теснить штыком и ручными гранатами до самой линии, указанной в приказе; бегущего же преследовать быстрым, метким и спокойным огнем. Стойкий красноармеец, никогда не теряющий наступательного духа, станет хозяином боевой обстановки, всего поля боя. В советских воинах воспитывалась уверенность, что умение владеть оружием даст солдату не только чувство личного превосходства в борьбе, но и необходимое для боя спокойствие. “Только такой солдат сможет сражаться с полным подъемом духа и не будет в ожидании решительной минуты боя нервничать а, несмотря ни на какие препятствия, пойдет вперед и победит”. На занятиях по боевой подготовке подчеркивалось, что полная уверенность бойца в своем оружии может быть достигнута только путем постоянной и систематической тренировки. Советские военачальники не без оснований считали, что полчаса ежедневной практики в нанесении различных ударов, а также в действии штыком в условиях, близких к настоящему бою, в состоянии сделать все действия красноармейца штыком автоматическими. Однако автоматизм действий не отрицал индивидуальных способностей бойца, а наоборот, дополнялся развитием их. От командиров требовалось, чтобы каждый красноармеец учился думать и действовать самостоятельно, дабы у него не было перерыва во времени между мыслью и действием. “Для достижения этого бойцы должны упражнять свой ум и глаза при проведении практических упражнений и, насколько возможно, без команд. Командир должен обучать солдат отбивать тренировочной палкой, наносить удары по различным целям: чучелам, подвижной мишени, как только она остановится, и пр. В этот период тренировки обучающиеся должны работать попарно и действовать по принципу “учитель и ученик”, “попеременно”. При этом быстрота движений бойцов, их смекалка развивались проведением различных физических упражнений и быстрых игр, в которых требовалась скорость мышления и мгновенная реакция мышц. Бокс и самбо играли существенную роль в развитии индивидуальных качеств бойца и шли рука об руку с обучением штыковому бою. Один из советских теоретиков штыкового боя Г. Калачев указывал, что настоящая штыковая атака требует храбрости, правильного направления силы и быстроты при наличии состояния крайнего нервного возбуждения и значительной физической усталости. Ввиду этого необходимо развивать солдат физически и поддерживать у них это развитие на возможно большей высоте. Для того чтобы сделать удар более сильным и постепенно укреплять мускулы ног, все обучающиеся с самого начала обучения должны практиковаться, производить атаки на коротких дистанциях, прыгать в окопы и выпрыгивать из них”. Все приемы боя карабином (укол, отбивы, удары прикладом) выполнялись из положения “К бою готовьсь”. Это положение являлось наиболее удобным для нападения и для обороны в рукопашном бою. В Красной Армии практиковались следующие приемы штыкового боя. Укол Укол являлся основным приемом в штыковом бою. Устремление прямо на противника винтовкой со штыком, угрожающим его горлу, и удар в открытое место его тела являлись основным моментом штыкового боя. Для выполнения укола требовалось послать винтовку (карабин) обеими руками вперед (направляя острие штыка в цель) и, полностью выпрямив левую руку, продвигать винтовку (карабин) правой рукой по ладони левой руки, пока магазинная коробка не ляжет на ладонь. Одновременно с этим нужно было резко выпрямить правую ногу и, подавая корпус вперед, нанести укол с выпадом левой ногой. После этого немедленно выдернуть штык и опять принять положение “К бою готовьсь”. В зависимости от обстановки укол мог наноситься без обмана и с обманом противника. Когда оружие противника не мешало нанести укол, то следовало колоть прямо (укол без обмана). Если же противник был закрыт своим оружием, то, посылая штык прямо, необходимо было создать угрозу укола (обман), а при попытке противника произвести отбив быстро перевести свой штык на другую сторону оружия противника и нанести ему укол. Требовалось всегда держать противника под ударом, поскольку боец, которому не удалось нанести чувствительный удар в открытое место тела противника в течение даже одной пятой секунды, сам рисковал погибнуть. Освоение техники выполнения укола производилось в следующей последовательности: вначале отрабатывался укол без чучела; затем укол в чучело; укол с шагом вперед и выпадом; укол в движении шагом и бегом; укол по группе чучел с переменой направления движения; в конце отрабатывался укол по чучелам в разнообразной обстановке (в окопах, траншеях, в лесу и т. д.). При изучении укола и при тренировке главное внимание уделялось развитию меткости и силы укола. В процессе обучения штыковому бою красноармейцы наизусть запоминали изречение по этому поводу русского генерала Драгомирова: “…Должно постоянно помнить, что при действии холодным оружием глазомер несомненно более важен, чем при стрельбе: там ошибка в определении расстояния или неверность руки ведет к потере пули, здесь она может повести к потере жизни”. Удары прикладом Удары прикладом применялись при встрече с противником вплотную, когда нельзя было нанести укол. Удары прикладом можно было наносить сбоку, вперед, назад и сверху. Для нанесения удара прикладом сбоку требовалось одновременно с выпадом правой ногой вперед и движением правой руки снизу вверх нанести сильный удар острым углом приклада в голову противника. Удар сбоку удобно было применять после отбива влево. Для нанесения удара вперед требовалось оттолкнуть правой рукой приклад вниз и, перехватив в правую руку выше верхнего ложевого кольца, отвести винтовку (карабин) назад, сделать замах, а затем, с выпадом левой ногой, затылком приклада нанести удар. Для нанесения удара прикладом назад необходимо было повернуться на каблуках обеих ног направо кругом (ноги в коленях при этом не разгибались), одновременно сделать замах, для чего отвести винтовку (карабин) возможно дальше назад, повернув магазинной коробкой вверх. После этого с выпадом правой ногой нужно было нанести удар затылком приклада в лицо противника. Для нанесения удара прикладом сверху необходимо было подбросить винтовку (карабин), повернув ее магазинной коробкой вверх, на лету схватить левой рукой сверху у верхнего ложевого кольца, а правой снизу у нижнего ложевого кольца и с выпадом правой ногой нанести сильный удар сверху острым углом приклада. Удары прикладом требовалось наносить метко, быстро и сильно. Тренировка в ударах проводилась по шару тренировочной палки или по чучелам типа “сноп”. Отбивы Отбивы применялись при защите от укола противника и при нападении, когда оружие противника мешало нанести укол. После отбива оружия противника необходимо было немедленно нанести укол штыком или удар прикладом. Отбивы производились вправо, влево и вниз направо. Отбив вправо производился, когда противник угрожал уколом в верхнюю правую часть туловища. В этом случае быстрым движением левой руки вправо и несколько вперед нужно было сделать короткий и резкий удар цевьем по оружию противника и немедленно нанести укол. Для отбива вниз направо (при уколе противника в нижнюю часть туловища) нужно было быстрым движением левой руки полукругом влево и вниз направо резко ударить цевьем по оружию противника. Отбивы производились одними руками, быстро и с небольшим размахом, без поворота корпуса. Размашистый отбив был невыгоден тем, что солдат, открывая себя, давал возможность противнику нанести укол.Сначала изучалась только техника отбивов, затем отбив направо при уколе тренировочной палкой и отбив с последующим уколом в чучело. Затем тренировки проводились в разнообразной и усложненной обстановке в сочетании с уколами и ударами прикладом. Бои на карабинах с мягким наконечником Для воспитания у красноармейцев таких качеств, как стремительность и решительность в действиях, выносливость, настойчивость и упорство в достижении победы, важное значение имел “бой” двух солдат. В процессе этих “боев” происходило также совершенствование в технике выполнения боевых приемов. Поэтому требовалось, чтобы бойцы как можно чаще практиковались в тренировочных парных “боях” на карабинах (деревянных палках) с мягким наконечником. Для успешного проведения боя с “противником” необходимо было помнить, что только активные действия могут обеспечить успех боя. В схватке с “противником” боец должен был быть смелым и решительным, стремиться первым атаковать “противника”. Подчеркивалось, что только активность в бою приведет к победе, а пассивные действия обречены на неудачу. Если “противник” хорошо нападал и плохо защищался, то нужно было не давать ему возможности переходить в атаку, а нападать на него самому. Если же “противник” лучше защищался, чем нападал, то его надо было вызвать на активные действия (открывая умышленно тело для укола), а когда он попытается нанести укол – отбить атаку и нанести ему ответный укол. При проведении боя с двумя “противниками” необходимо было стремиться к схватке с ними поодиночке. Требовалось не допускать нападения “противника” сзади, а для этого использовать имеющиеся укрытия, затрудняющие “противнику” одновременное нападение с нескольких сторон. И в настоящее время обучение солдат Российских Вооруженных сил штыковому и рукопашному бою нисколько не потеряло своей актуальности, поскольку старый принцип: “В мирное время нужно учить тому, что придется делать на войне”, не может и не должен забываться. Уверенное владение своим оружием является частью психологической подготовки бойца. Автор:
Первоисточник:
Заметили ошЫбку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
История штыка в русской армии ведет свое начало от Петра I, когда введение еще в 1709 году штыка вместо багинетов сделало ружье вполне пригодным для действий в бою огнем, прикладом и штыком. Теперь не надо было отделять штык перед каждым новым выстрелом и заряжанием ружья. Соединение штыка с ружьем значительно увеличило наступательную силу русской пехоты.
В отличие от западноевропейских армий, использовавших штык как оборонительное оружие, в русской армии он применялся в качестве наступательного оружия. Мощный штыковой удар стал неотъемлемой частью тактики русской армии.
Тактика умелого сочетания огня со штыковым ударом достигла своего расцвета в русской армии во времена полководческой деятельности А. В. Суворова.
“Пуля дура, штык – молодец”; “Пуля обмишулится, а штык не обмишулится”; “Береги пулю в дуле: трое наскочат, первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун! ” – эти изречения талантливейшего русского полководца давно стали народными пословицами. Их часто повторяют, доказывая, что Суворов предпочитал штык пуле.
Действительно, он целеустремленно учил своих солдат владеть “холодным ружьем”, но наряду с этим, в славной истории русской армии запечатлено и требование Суворова к нашим солдатам об овладении “искусством цельной стрельбы”. В своей “Науке побеждать” полководец писал: “Береги пулю в дуле, для пальбы стреляй сильно в мишень. .
. Для сбережения пуль каждого выстрела всякий в своего противника должен целить, чтобы его убить. .
. Мы стреляем цельно. .
. ” Практикуя стремительный штыковой удар, Суворов считал, что успех атаки напрямую зависит от меткой стрельбы. “Пехотные огни открывают победу”, – говорил он.
Один из русских офицеров, участников суворовского похода в Италию 1798-1799 годов, описывает, как русские отборные стрелки – егеря, сочетая огонь со штыковым ударом, обращали в бегство наполеоновские войска: “Стрелков французских было более чем втрое против нас, и пули их стали носиться между нас, как овода в летнюю пору. Охотники выждали и, подпустив врага шагов на полтораста, пустили губительный огонь свой. Ни одна пуля не пошла на ветер: цепь врага видимо обредела, она приостановилась.
. . Прицельный батальонный огонь нашей линии вырывал из густых рядов врага ежесекундно десятками, и .
. . Сабанеев, заметив, что стрелки врага довольно далеко отделились от своих колонн, двинул в цепь остальные два взвода охотников и, сблизив роту егерей, приказал бить в барабан первое колено егерского похода.
С первым же звуком этого желанного боя охотники кинулись на врага, и закипела штыковая молодецкая русская работа; минуты через четыре французики опрометью неслись уже назад. . .
” Так действовали суворовские чудо-богатыри на полях Европы, под суровыми стенами Измаила, на снежных вершинах Альп. И слава русской пули присоединилась к славе русского штыка.
Именно на это обстоятельство было обращено самое пристальное внимание и в Красной Армии как в предвоенный период, так и во время Великой Отечественной войны.
Опыт войны гласит, что еще до настоящего времени штыковой бой и, во всяком случае, готовность к нему, еще очень часто являются решающим и заключительным элементом атаки. Этот же опыт свидетельствует о значительности потерь в рукопашной схватке как в силу нападения штыка, так и вследствие неумения использовать штык.
Боевой устав пехоты РККА однозначно требовал: “Конечная боевая задача пехоты в наступательном бою – разбить противника в рукопашной схватке”. При этом приоритетная установка для соответствующей боевой подготовки красноармейцев была выражена очень образно: “Надо твердо внушить всем, что во время атаки идут вперед для того, чтобы убивать. Всякий атакующий должен выбрать в рядах противника себе жертву и убить ее.
Ни один человек, попадающийся на пути, не должен быть оставлен без внимания, будь это бегущий, идущий, стоящий, сидящий или лежащий. Стреляй и бей каждого так, чтобы он больше никогда не встал! Достигнуть же этого может только тот, кто к этому будет соответствующим образом и постоянно готовиться.
Только сильный, ловкий и хорошо тренированный (до автоматизма) боец, умеющий правильно сочетать действие огня и штыка (лопаты, кирко-мотыги, топора, ноги, кулака), будет способен сам убивать и побеждать. В противном случае каждого ждет печальная участь – смерть. Теперь нет никакого сомнения в том, что во многих атаках, а в ночных – обязательно, наши противники будут искать победы в штыковом ударе, а потому мы обязаны уметь противостоять этому удару своим более сокрушительным ударом”.
Красноармейцев учили, что их штык – оружие наступательное, а сущность штыкового боя трактовалась следующим образом: “Опыт войны показал, что многие бойцы были убиты или ранены только вследствие неумения соответствующим образом использовать свое оружие, особенно штык. Штыковой бой является решающим фактором всякой атаки. Ему до последней возможности должна предшествовать стрельба. Штык есть главное оружие ночного боя”. Красноармейцев учили, что в рукопашном бою отступающего противника следует теснить штыком и ручными гранатами до самой линии, указанной в приказе; бегущего же преследовать быстрым, метким и спокойным огнем. Стойкий красноармеец, никогда не теряющий наступательного духа, станет хозяином боевой обстановки, всего поля боя.
В советских воинах воспитывалась уверенность, что умение владеть оружием даст солдату не только чувство личного превосходства в борьбе, но и необходимое для боя спокойствие. “Только такой солдат сможет сражаться с полным подъемом духа и не будет в ожидании решительной минуты боя нервничать а, несмотря ни на какие препятствия, пойдет вперед и победит”. На занятиях по боевой подготовке подчеркивалось, что полная уверенность бойца в своем оружии может быть достигнута только путем постоянной и систематической тренировки.
Советские военачальники не без оснований считали, что полчаса ежедневной практики в нанесении различных ударов, а также в действии штыком в условиях, близких к настоящему бою, в состоянии сделать все действия красноармейца штыком автоматическими.
Таким образом, становится очевидным, что рукопашный бой является весьма важным средством воспитания необходимых в бою морально-волевых качеств солдат, сержантов и офицеров. ИсторияРоссияДлиннопост
Цитата(Михаил Преснухин @ 28.9.2008, 2:07).
Суворов постоянно учил свои войска штыковому бою, и не только в рассыпном строю, но и в сомкнутом, когда сплошной фронт подразделения должен был проходить сквозь линию “чучел”, поражая их штыками и прикладами. Михаил, а с “чучелами” это где и когда было? В смысле, есть ли еще свидетельства кроме Гильоманш-Дюбокажа?
Цитатапопытки возродить в нашей армии “Суворовский дух” – ударную тактику, рассыпной строй и штыковой бой,Насчет особой “сувороскости” рассыпного строя не согласился бы, мы тут эту тему как-то обсуждали уже в ветке про егерей в связи со статьей Олега Леонова о екатерининских егереях в “Воине”.Насчет штыкового боя – опять таки думается прав Олег же: “Приведенный пример не дает никаких оснований говорить даже о зачатках какой-то системы штыкового боя. Налицо только один простой и эффективный удар. Так что о какой-либо системе говорить не приходится.” (С.63). Главная заслуга Александра Васильевича в области обучения войск, как мы знаем, была в том что он первый привел ее в реализовывашуюся на практике систему, где во главе угла стояла отработка до автоматизма именно тех навыков и умений, что требовались солдату и подразделению в реальном бою той эпохи. Соответственно из всех действий холодным оружием необходимым признавалось знать лишь этот простой удар, по сути крайнее средство самообороны, сравните с приведенными в цитированной выше статье системами посленаполеоновского времени. Вопрос в том, в какой ситуации суворовские солдаты массово его использовали. Ответ: штурмы (Измаил, Прага), особенности местности, где происходило сражение (Кинбурн). Может быть ввиду, особенностей подобного же свойства, были эпизоды столкновений отдельных подразделений во время Итало-Швейцарской кампании, но навскидку как-то вспомнить не могу. То есть отличительной чертой суворовской тактики (или духа, если угодно) следует считать не “штыковой бой” в смысле “боя на штыках”, но то, что во главу угла ставился “шок”, тот самый удар, решительное движение на противника, которому войска обучались целенаправленно и интенсивно еще в мирное время, привычка и навык к которому отрабатывались до автоматизма посредством специальной системы (“Наука побеждать” – “сквозная атака”). А целью и итогом такого движения было, как мы знаем, не сойтись с противником для драки, но опрокинуть его и вынудить в беспорядке покинуть свое место на поле сражения.
Да, Михаил, Попадичев-то в цитируемом Олегом и вами фрагменте наносил свой удар как раз таки при штурме укрепления, судя по тексту Сообщение отредактировал Алоиз – 11.2.2010, 10:31
Page 2
Цитата(Михаил Преснухин @ 4.10.2008, 4:02).
Судя по послужным спискам и докторским свидетельствам подавляющее большинство ранений, после которых солдат выжил и остался в строю, приходилось на конечности, меньшее количество на голову, т. е. лицевую часть и касательные ранения черепной коробки, ещё меньше на грудную клетку, и совсем редко на живот или тазо-паховую область.
Чем крупнее «снаряд» попадающий в солдата, тем меньше у него шансов выжить даже от ранения в конечность, поэтому поражающая способность артиллерийских снарядов (ядер, осколков гранат, картечи или шрапнели) несравненно выше ружейных пуль. Эта аксиома не требует доказательства.
никакая аксиома не требует доказательстводнако есть сомнения, что ЭТО аксиомаособенно с эпитетом “несравненно выше”во-первых, большинство огнестрельных ранений в конечности лечится одним способом – ампутацией.я согласен, что пуля может пройти через мягкие ткани, не задев кость, но вероятность такого исхода меньше. Пулевые же ранения в корпус и в голову как правило смертельны.спорить с тем, что артиллерийское ядро в целом более смертельный снаряд, чем пуля – толку нет, это как раз и есть очевидноно в разрезе сражения с учетом количества пушек и количества ружей, количества выпущенных патроном и ядер, пропорция несколько изменится, но не кардинальноименно поэтому я и пишу о 60-70% от ружейного огня, а не беру сразу крайнюю цифру.
Но остаётся ещё один вопрос – какова смертность в штыковом бою? Не от штыковых ран, но именно от штыкового боя, как явления или процесса. Одно можно сказать определённо в горячке рукопашного боя и умелый профессиональный боец и рекрут всегда будут стараться убить своего противника, а не просто вывести того из строя.
И если неумеха или новичок будет наносить удар за ударом, то профи – свалит одним точным ударом и добьёт контрольным. То, что добивали даже раненых и поверженных на землю, это тоже факт. То есть, смертность в рукопашном бою могла доходить до 50%, либо победил ты, либо победили тебя.
Я склоняюсь именно к такому положению, ведь не даром Суворов выбрал «оружием массового уничтожения» именно штык. Хотя всё это, конечно же, опять таки условно, но можно принять, что в наполеоновскую эпоху на одного раненого штыком приходился один убитый.
слишком много “фактов” не подтвержденных даже логикойумелый профессиональный боец и рекрут всегда будут стараться убить своего противника, а не просто вывести того из строя. – с точностью до наоборотне нужно убивать человека, если он уже выведен из строяпрофи – свалит одним точным ударом и добьёт контрольным – профессиональные киллеры в армии служили что ли? ))))) и о каких “профи” речь? профессиональный солдат – тот, кто быстро ружье заряжает. А штыком орудовать никого не учили, да и практики особой не было. Откуда взяться “профи”?
смертность в рукопашном бою могла доходить до 50%
– ни на чем не основанное утверждение.
то есть вообще ни на чем, ни на цифрах, ни на логике.
Page 3
Набросим:
ЦитатаМежду офицерами шел оживленный разговор о последней новости, смерти генерала Слепцова. В этой смерти никто не видел того важнейшего в этой жизни момента — окончания ее и возвращения к тому источнику, из которого она вышла, а виделось только молодечество лихого офицера, бросившегося с шашкой на горцев и отчаянно рубившего их. Хотя все, в особенности побывавшие в делах офицеры, знали и могли знать, что на войне тогда на Кавказе, да и никогда нигде не бывает той рубки врукопашную шашками, которая всегда предполагается и описывается (а если и бывает такая рукопашная шашками и штыками, то рубят и колют всегда только бегущих), эта фикция рукопашной признавалась офицерами и придавала им ту спокойную гордость и веселость, с которой они, одни в молодецких, другие, напротив, в самых скромных позах, сидели на барабанах, курили, пили и шутили, не заботясь о смерти, которая, так же как и Слепцова, могла всякую минуту постигнуть каждого из них.
Толстой Л.Н. Хаджи-Мурат
Page 4
Помощник.
Источники:
Загрузка...
